ШКОЛА
ГОРНОГО
ТУРИЗМА.
_______________________________
Памяти тех,
кто погиб
путешествуя.
Горы круче
нас! Помните
об этом всегда,
те, кто ходит
в горы!
Я уже лет пять занимался туризмом. Как–то так случилось, что моим предпочтением стал пешеходный туризм. За это время я, правда, успел сходить в восемь пеших походов, два лыжных похода, один водный и один велопоход. И все эти походы проходили в горной части. Пешие и водные на Кавказе, а лыжные на приполярном Урале. Ко времени, когда в конце осени, начала работать городская школа горного туризма, у меня за плечами уже был опыт двенадцати походов. Единственное, что к тому времени, я ни разу не ходил руководителем группы.
И когда я услышал, что начинает работу городская школа горного туризма, решил пойти посмотреть, послушать. У меня в крови любопытство. И нет самоуверенности в том, что я всё знаю. Однажды я прочёл притчу о великом философе востока Омар Хайами. Когда одна из вельможных особей, пытаясь его уколоть, съязвила: « Вы такой умный! Вы всё знаете! ». А Омар Хайам спокойно ей ответил: « Всё знают все! ». Поистине ответ мудреца! Вот и я, постоянно где-то учился в каких-то школах, посещал лекции и семинары.
И моя
мать, когда я
показывал ей
очередное своё
удостоверение
или диплом об
окончании
чего-либо,
смеясь,
говорила: «
Когда люди
умирают, за
ними на
подушечках
несут ордена
и медали. А за
тобой будут нести
удостоверения
и дипломы ».
Но в советские времена было одно преимущество – все эти школы, семинары были бесплатными. Кроме получения знаний всегда появлялась куча новых друзей. И я начал ходить на занятия. Два раза, вторник и четверг, по два часа, проводились теоретические занятия. И один раз, в субботу, занятия на местности, где преподносились все премудрости туристской горной техники.
Большая часть обучающихся были студенты вузов, ну и других представителей, но уже почти в единичных экземплярах.
И вот, на майские праздники, 155 человек выехали поездом в Северную Осетию. Заслуживает описание пересадки в Беслане с нашего поезда, на московский, идущий до Орджоникидзе. Билетов на 155 человек не было. Да ещё на московский поезд, проходящий. Поэтому посадка напоминала войсковую операции. Было уточнено количество плацкартных вагонов в поезде. Все участники были разбиты на равное количество в группы для посадки в вагоны. Поезд останавливался на три минуты и поздним вечером. И как только поезд остановился, и проводники спустились на перрон, толпа туристов, с рюкзаками бросилась в вагоны. Проводники требовали билеты, но народ ломился нагло, не на что не реагируя. Влетая в вагоны, сразу забирались на третьи полки и там затихали. Когда поезд тронулся, удивлённые проводники ходили по вагонам и тихо спрашивали: «- Эй! Ребята! Вы где?». Такой слаженности в действиях я потом никогда не встречал среди туристов. Обычно всегда находились с вопросами «а что», «а зачем».
Далее
подъехали
автобусами: «тройка»
на начало
своего
маршрута, две
«двойки» - на
начало
своего. А новички
разбитые на
шесть групп,
шли свои
первые в
жизни «единички».
Единички
подъехали к
нижней части
долины реки Билягидон
и часа через
полтора,
разместились
на стоянках,
пройдя по
долине
несколько
километров. Пять
групп
подошли к
началу тропы
на первый наш
перевал Дашивцек
(
Наша группа встала на бивак в километре ниже от остальных групп, на краю леса, среди развалин бывшей базы геологов. Долина Билягидона была завалена снегом. Всё время дул ветер. Ночёвка предстояла холодная. А за стенами хоть не так палатки продувало. Правда начальник нашего контрольно-спасательного отряда бурчал, что мы не рядом стали.
После обеда, по плану, все группы совершили тренировочное восхождение на перевал Южный Сауцагат, а наша группа – на перевал Северный Сауцагат. Главной целью был процесс акклиматизации. Как потом вечером на совещании руководителей оказалось, что только наша группа вышла на перевал.
Выход на перевал Дашивцек был запланирован на три часа утра. Мы с вечера сварили суп, чтобы в два часа ночи осталось его только разогреть. У нас оказалось преимущество перед остальными группами- мы ещё перед сном посидели у костра.
Наша группа вышла без 15 минут три, чтобы не задерживать выход остальных групп. Но когда мы вышли на перегиб и увидели всю верхнюю часть долины, то увидели, что некоторые группы уже начали подъём по тропе на перевал. Вид ночных гор, освещённых ярким лунным светом, был сказочным. Все горы верховья Билягидона были хорошо видны. Только ради такого зрелища стоило вставать в три часа ночи.
В начале тропы топтался наш спасотряд, собранный из аксакалов, делая вид, что ждёт нашу группу. Но нас уже минут десять было прекрасно видно. Наша группа с ходу начала
подъём. Группа у нас была сильная, и мы спокойно начали обгонять группу за группой, и на перевал мы уже выходили второй группой. А первыми вышла на перевал группа наших одноклубников, которую возглавлял Женя. И когда до седловины оставалось метров 70, мы увидели сидящего на каменном туре Женю, заполняющего перевальную записку. К нему подошёл парень, что-то спросил, и Женя, махнув рукой в неопределённом направлении, продолжил своё занятие. А парень взяв под руки девушку, сидящую на снегу без рюкзака, помог её встать и они пошли в направлении взмаха руки руководителя группы. Я, да и остальные в этот момент не придали действиям, происходящим на седловине перевала, никакого значения. Просто всё происходившее в тот момент уже через несколько мгновений не поддавалось никакой логике. Потому, что оказалось таким бессмысленным. Не придавали значения, до того момента, когда по склонам гор, освещённых первыми лучами восходящего солнца, не прокатился крик ужаса. Стихший где-то внизу. Последние десять метров мы буквально пробежали. Лица участников группы, первой вышедшей на перевал были бледны как снег, а глаза округлены от ужаса. Я сбросил рюкзак и подошёл по следам ушедших на край пятидесятиметровой пропасти. Внизу было видно тело лежащего на снегу человека. Второго человека видно не было. Я повернулся к стоящей рядом Наталье и спросил, что произошло. Оказывается, Ирине стало плохо. Один из ребят нёс её рюкзак. А Виталик помогал ей идти, поддерживая её под руку. На седловине у неё началась рвота, и Виталик подошёл спросить у руководителя группы, в какую сторону им идти, чтобы начать вести Ирину вниз. А Женя, вместо того, чтобы чётко показать куда идти, просто махнул рукой. И они вышли на снежный козырёк, принимая след от скатившегося комка снега за тропу. Козырёк под их весом естественно обрушился.
Вечером, на совещании с руководителями групп обсуждался вариант спуска. По первому тропа уходила с седловины перевала круто вниз. А по второму, огибала вершинку и более плавно спускалась в долину. Решено было идти вторым вариантом. Виталик был новичком и сделал свою роковую ошибку. Но и руководитель группы Женя, повел себя преступно.
Мы дождались наш спасотряд и взяв доктора, сев на «пятые точки», мы помчались вниз, держа на страховке ледорубы. Впереди меня мчался Игорь. В какой-то момент я заметил, что он остановился, а я на большой скорости мчался к нему. Поняв, что могу врезаться ему в спину, я нажал на ледоруб, но скорость практически не замедлилась. Мне ничего не оставалось, как вставить в снег свою ногу. Я остановился в полуметре от спины Игоря. Рюкзак, за спиной у меня продолжая движение, прокрутил моё тело по оси застрявшей в снегу ноги. Раздался треск растягивающихся в колене тканей на ноге. К счастью, это был действительно треск тканей. Игорь к этому моменту уже освободился и уехал вперёд. Вытянув со снега ногу и поняв, что она сгибается, а от холода боли не было слышно, я тоже продолжил свой путь.
Мы подошли к Виталию. Он лежал на камнях, и было ясно, что шансов у него нет. Пульс слегка прощупывался. Доктор ввёл ему противошоковый препарат. Ресницы его слегка дёрнулись, и через несколько секунд, сердце остановилось. Мы прошли к Ирине. Она была жива. После осмотра стало ясно, что у неё сломаны два ребра. Но главное, что она была жива и здравствует доныне.
Я, с доктором, вернулся к Виталию. Достав спальный мешок из рюкзака, расстелил его на снегу. Аккуратно переложили на него Виталика. Закрыли молнию. А остальные отверстия зашили нитками.
Из 120 человек, участников «единичек» только 26 было ребят. Остальные были девчата. Их уводили вниз первой группой. Вторая группа несла Ирину, на носилках, сделанных из альпинштоков. Шесть человек несли носилки с Ириной. Шестеро, отдыхая, шли по бокам и одновременно подстраховывали, если кто-то из несущих, подскальзывался, и падал.
А ещё четверо ледорубами разбивали комья снега, подравнивая тропу. И последняя группа из четырёх человек несла тело Виталика. Перед этим мы ещё спустились по верёвкам сверху и сняли застрявший в трещине скал рюкзак Виталия. К вечеру нам удалось выйти со снега и подойти к границе леса. А утром подошли спасатели и добровольцы из альплагерей.
Только тогда я почувствовал, что у меня болит нога в области колена. Оголив ногу, увидел, что всё опухло. Но я довольно резво ходил. На следующий день мы ушли снова вверх выносить парня и девчонку группы из Гомеля. Эти артисты вообще сели на клеёнки и по следам Виталика и Ирины слетели вниз. Девчонка встряла головой в снег, а парень сломал ногу. Но оба живы.
А
уже на
следующий
день, мы с
Володей
пошли в соседнее
ущелье, где
по плану была
одна из «двоек» на
днёвке,
снимать её с
маршрута. Прошли
в тот день
больше
Вот с тех пор, я понял, что не стоит хвастаться в горах, каким бы ты мачо не был. Так весело было наблюдать некоторых наших участников, которые перед несчастным случаем такие фраера были, рисуясь перед девочками. Такие же умные и крутые. А как до дела дошло – вели себя хуже девчонок.
Горы
круче нас!
Помните об
этом всегда,
те, кто ходит
в горы!
